|
Принц и пилигрим: Фантастические романы - Стюарт М.Мордред отпрянул назад. И обратился к дворецкому: — Пошлите кого-нибудь в сад и спросите, могу ли я поговорить с королевой. Беседка, прелестная, точно картинка по шелку, выходила на юг. Беседку увили ранние розы: каскады крохотных бледно-розовых цветов, а среди них — кораллово-алые бутончики и блекло-белые лепестки опадающих венчиков. Королева дожидалась регента, устроившись на каменной, нагретой солнцем скамье. Девушка в желтом увела левреток, вторая осталась, но отошла в глубину сада и уселась на скамью под одним из дворцовых окон. Из поясной сумки она извлекла шитье и принялась за работу, но Мордред знал, сколь пристально за ним наблюдают и сколь -740- стремительно слухи разнесутся по дворцу. «Он мрачно хмурился; верно, дурные новости...» Или: «Глядел он весело; гонец привез письмо, и регент показал его королеве...» Гвиневера тоже захватила с собою работу. Рядом с ней, на скамье, лежала наполовину вышитая салфетка. Внезапно ужалило воспоминание: сад Морганы на севере, призраки плененных птиц и разъяренные голоса двух ведьм из окна над головой. А неприкаянный, перепуганный мальчишка спрятался под окном, уверенный, что тоже оказался в ловушке и удел его — позорная смерть. Словно дикая кошка в тесной клетке; той дикой кошки, надо думать, вот уже много лет как на свете-то нет, да только благодаря ему умерла она на свободе, дома, в своем диком лесу, наплодив котят где и сколько угодно. И тут же, точно молния вспыхнула — такие мысли и приходят на одном дыхании,— Мордред подумал о своей островной «жене» и о любовнице, что ныне покинула Камелот и благополучно обосновалась в Стрэт-клайде. Подумал о своих сыновьях от этих союзов, что росли в безопасности, ибо теперь дети неприкаянного мальчишки вполне могли навлечь на себя — еще как могли! — жало зависти и ненависти. Он, подобно дикой кошке, отыскал-таки окно к свободе. Более того — к власти. Что до злоумышляющих ведьм, одна из них умерла, а вторая, невзирая на всю свою хваленую магию, по-прежнему оставалась узницей в своем замке и теперь в его власти, ибо кто, как не он, правитель Верховного королевства! Мордред преклонил колена перед королевой и поднес ее руку к губам. Почувствовал легкую дрожь, Гвиневера отняла руку, уронила ее на колени, крепко сжала второй рукою. И, вдохнув поглубже, с напускным спокойствием промолвила: — Мне сказали, будто прибыл гонец. Из Бретани? — Да, госпожа. По ее кивку Мордред поднялся с колен и застыл в нерешительности. Гвиневера жестом указала на скамью, и он опустился рядом с королевой. Солнце пекло, в воздухе разливался аромат роз. В кипени розовых венчиков звенели пчелы. Легкий ветерок всколыхнул цветы, тени роз дрогнули, затрепетали на сером платье королевы, на белоснежной коже. Мордред сглотнул, откашлялся, заговорил: — Вам страшиться нечего, госпожа. Произошли события великой важности, но вести не то чтобы дурные. — Значит, мой супруг в добром здравии? -741- — Воистину так. Письмо от него. — А для меня — ничего? Никакого послания? — Нет, госпожа, я очень сожалею, но нет. Король очень спешил. Письмо вы, разумеется, прочтете, но позвольте мне сперва пересказать вам суть. Вы ведь знаете, что для переговоров с консулом Люцием Квинтилианом король Хоэль и король Артур выслали совместное посольство. — Да. Прощупать почву, не более; надо было выиграть время, чтобы западные королевства успели объединиться против возможного нового союза Византии и Рима с германцами Алеман-нии и Бургундии.— Гвиневера вздохнула.— Значит, все пошло прахом? Я уж догадалась. Но отчего? — С вашего дозволения, сперва — добрые вести. Одновременно в путь отправились и другие миссии для сбора сведений. Гонцы посылались и к франкским королям — выяснить их настроение. Им сопутствовал успех: это вселяет надежду. Франки, все как один, намерены воспротивиться любой попытке воинств Юстиниана восстановить владычество Рима. Они уже вооружаются. Королева отвернулась, глядя мимо липовых стволов, сзади подсвеченных заходящим солнцем, закованных в красное золото. Молодая листва — пластинки чеканного золота — словно светилась изнутри, а в кронах деревьев, уже подернутых тенью, гудели пчелы. «Добрые вести» Мордреда, похоже, нимало ее не порадовали. Регенту показалось, что глаза королевы наполнились слезами. По-прежнему не отводя взгляда от мерцающих древесных стволов с мозаикой золоченых листьев, Гвиневера проговорила: — А наше посольство? Что случилось с ним? — Учтивости ради в посольство следовало включить представителя королевского дома. Выбор пал на Гавейна. Королева резко обернулась. Глаза ее были сухи. — И он затеял свару. Это не было вопросом. — Затеял. Вздорная перепалка и бахвальство привели к взаимным оскорблениям, а затем и ссоре, и молодые воины схватились за мечи. Руки королевы дрогнули, словно она вот-вот возденет их в традиционном жесте отчаяния. Однако в голосе ее звучал скорее гнев, нежели горе. -742- — Опять! — Госпожа? — Гавейн! Опять эти оркнейские глупцы! Вечно этот холодный северный ветер, словно губительное дыхание зимы, истребляющее все доброе и живое! — Королева опомнилась, вдохнула поглубже и с видимым усилием поправилась: — Прошу прощения, Мордред. Ты настолько другой, что я на миг позабылась. Но Лотовы сыновья, твои сводные братья...
Авторские права © 2010 FantBooks. Все права защищены. |
|
|||||||||||||||||||||||||||||
|
|
|
||||||||||||||||||||||||||||||
